Сведя школьное образование на самое рутинное обучение, не дающее никакого приложения молодым и хорошим порывам, появляющимся у большинства детей в известном возрасте, наши правители сделали то, что всякий юноша, мало-мальски независимый, поэтичный и гордый, начинает ненавидеть школу и либо замыкается в самого себя, либо находит какой-нибудь жалкий исход своим молодым порывам.
Одни ищут в чтении романов ту поэзию, которой не дает им жизнь; они набивают себе голову тою грязною литературою, которою переполнены газеты, издаваемые буржуазиею и кончают, как Лемэтр, перерезавший горло другому ребенку и распоровший ему живот, чтобы стать «известным убийцею».
Другие впадают во всевозможные пороки. И одни только дети «блаженной середины», то есть такие, которые не знают ни порывов, ни страстей, доходят в школе без приключений до благополучного конца. Эти «умеренные и аккуратные» станут в свое время добродетельными буржуа. Они не будут прожигать жизнь, не будут таскать платков из кармана у прохожих, но станут «честно» обворовывать своих клиентов; страстей у них не окажется, но ими будет поддерживаться уличный торг; они будут сидеть в своем болоте и злобно кричать: «казни его» на каждого, кто вздумает замутить их трясину.
Так воспитывают мальчиков. Девочку же буржуазия, особенно французская, развращает с самых ранних лет. Глупейшие книжки, куклы одетые как камелии, и поучительные примеры матери – все, вместе взятое, приготовит из девочки женщину, готовую продаться тому, кто больше за нее заплатит. И этот ребенок уже сеет разврат вокруг себя: рабочие дети с завистью заглядываются на эту богато одетую, развязную куколку. Но если мать ее – добросовестная буржуазка, то дела будут еще хуже.
Если девочка не глупа, она скоро оценит по достоинству двуличную нравственность своей матери, состоящую из таких советов: «Люби ближнего и грабь его, когда можешь. Будь добродетельна, но лишь до известной степени», и так далее, и – задыхаясь в этой обстановке, не находя в жизни ничего прекрасного, высокого, увлекательного, она отдается первому попавшемуся, лишь бы он удовлетворил ее жажду роскоши".
Пётр Кропоткин. "Речи бунтовщика".